9 июня в 19:00 в Гостиной Мемориальной квартиры Андрея Белого (ул. Арбат, 55/32 (вход со стороны Денежного пер) состоится показ моноспектакля по пьесе Дмитрия Бочарова «Тайная жизнь Черубины».
Вход на спектакль по входным билетам в музей.
Татьяна Таран, журналист, писатель
ИСКУССТВО ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЯ.
Интересно, если сейчас на стол к издателю попадут две подборки стихов на русском языке – одна от Лизы Дмитриевой, другая от Черубины де Габриак – какую из них он начнёт читать первой? Вот и Сергей Маковский, редактор журнала «Аполлон» (выходившего в начале ХХ века), предпочёл испанское, как он думал, имя. И даже заочно влюбился в незнакомку, не только приславшую в редакцию стихи, но и звонившую ему ежедневно, читая новые свои творения.
Как вы уже догадались, это одна и та же девушка. Но стихи первой были отвергнуты, и сама она тоже – по причине некрасивости и полноты, к тому же хромая и невыразительная. А вторая – незнакомка – очаровала Маковского, он хотел встречи с ней. К тому же стихи ее и впрямь были хороши:
Царицей призрачного трона
Меня поставила судьба…
Венчает гордый выгиб лба
Червонных кос моих корона.
Но спят в угаснувших веках
Все те, что были бы любимы,
Как я, печалию томимы,
Как я, одни в своих мечтах.
И я умру в степях чужбины,
Не разомкну заклятый круг.
К чему так нежны кисти рук,
Так тонко имя Черубины?
Эту мистификацию «с испанской биографией» придумал поэт Максимилиан Волошин. Решив подшутить над издателем, они вместе с поэтессой сочинили новое имя и осуществили этот розыгрыш. В дело был впутан и Николай Гумилёв, с которым у Елизаветы/Черубины тоже были отношения. И даже была дуэль между Волошиным и Гумилёвым, последняя дуэль русских поэтов. К счастью, никто не был убит на ней. И всё из-за некрасивой девушки? Кто же так сурово оценил ее внешние данные? Как по мне, у Елизаветы выразительные глаза, милое лицо, а полнота – это ведь не порок?
Однако Маковский был так рассержен, когда открылся обман, что написал гневные строки: «В комнату вошла, сильно прихрамывая, невысокая, довольно полная темноволосая женщина с крупной головой, вздутым чрезмерно лбом и каким-то поистине страшным ртом, из которого высовывались клыкообразные зубы. Она была на редкость некрасива. Или это представилось мне так, по сравнению с тем образом красоты, что я выносил за эти месяцы? Стало почти страшно. Сон чудесный канул вдруг в вечность, вступала в свои права неумолимая, чудовищная, стыдная действительность. И сделалось до слез противно и вместе с тем жаль было до слез ее, Черубину…»
Стихотворный обман длился всего-то три месяца, но наделал много шума. Черубину заклеймили, ее и без того неважное здоровье совсем расстроилось. Положение спас старый друг, инженер-мелиоратор Васильев, взявший Елизавету в жены. Вот уж правда, поэтов должны спасать люди, далекие от поэзии…
Стихи кончились, Елизавета Дмитриева некоторое время занималась переводами, писала детские пьесы. Была сослана в Ташкент за участие в философском кружке, где и скончалась от рака печени в возрасте 41 года.
Казалось, бы небольшой эпизод в бурной творческой среде поэтов Серебряного века. Однако к имени “Черубина” по-прежнему прикован интерес. Издана книга в серии ЖЗЛ, а недавно поставили моно-спектакль по мемуарным источникам.
«Тайная жизнь Черубины» в исполнении актрисы Ларисы Ляпуновой – тоже искусство перевоплощения. От хромающей возрастной писательницы до молодой и талантливой поэтессы. Минимум декораций, черные одежды, шаль, как важный элемент действия, гитара, вокал – по замыслу режиссёра Павла Карташева каждая деталь на сцене добавляет элемент к раскрытию образа поэтессы Черубины де Габриак. Несомненно талантливой, но зажатой как гендерными условностями, так и сложностями создания поэтического имени. Впрочем, спустя сто лет мало что изменилось в творческой среде – по-прежнему без знакомств или явного эпатажа мало кому удаётся застолбить своё место в длинном списке пишущих людей. И по-прежнему дерутся поэты. Но в наше время подобные мистификации уже не принесут желаемого результата. Цифровое око следит за всеми, а звонки с мобильного телефона определяются сразу.
По-разному люди входят в историю. И не нам их судить…